Одним из ключевых назначений в новом правительстве станет приход на пост вице-премьера, курирующего оборонно-промышленный комплекс, Юрия Борисова, который до недавнего времени занимал пост заместителя министра обороны России. С какими проблемами предстоит столкнуться новому куратору «оборонки» — в материале портала iz.ru.

Остаться без флота

Исполнение госпрограммы вооружений 2018–2027 года еще толком не началось, и даже контракты, которые предстоит выполнять в ее рамках, детально не разработаны и не поданы на подпись, но некоторые итоги предсказать уже можно. Если всё останется «как сейчас», к 2030 году Россия по сути лишится флота. Нет, конечно, вид вооруженных сил, называемый военно-морским флотом Российской Федерации останется, но максимум, на который он будет способен, — это защита собственных баз и отдельных участков побережья с редкими демонстрационными акциями за пределами близлежащих морей. Более того, под сомнение может быть поставлена и способность флота выполнить важнейшую задачу — обеспечение боевой устойчивости морского компонента стратегических ядерных сил.

Это, пожалуй, главная проблема новой программы, доставшаяся ей по наследству от завершающейся ГПВ-2020, выполнение который было отягощено как политическим кризисом, приведшим к разрыву исторически сложившейся российско-украинской кооперации, в том числе и в военном судостроении, так и наследием общего постсоветского кризиса отечественной промышленности.

Итоги ГПВ-2020 в кораблестроительной части не внушают никакого оптимизма на сей счет. Более-менее удовлетворительные оценки можно поставить только строительству подводных лодок, в первую очередь стратегических ракетоносцев проекта 955 «Борей» и многоцелевых АПЛ проекта 885 «Ясень». При этом в обоих случаях сроки сдачи серий сдвинулись вправо — по «Бореям» примерно на один год, по «Ясеням» — на 2–3.

Без срывов была реализована программа строительства шести дизельных субмарин проекта 636 для Черноморского флота и начато строительство такой же серии для Тихоокеанского флота, однако сама по себе эта программа является паллиативом, появившимся на свет из-за проблем со строительством субмарин более современного проекта 677 и проектированием дизельной подлодки нового поколения.

В области военного судоремонта можно отметить также хорошие результаты программы поддержания готовности стратегических ракетоносцев советской постройки — проектов 667БДРМ и 667БДР, что обеспечило сохранение морского компонента стратегических ядерных сил в целом и позволяет говорить о перспективах его дальнейшего развития.

Все остальные программы военного кораблестроения были сорваны. Из 35–40 кораблей классов корвет/фрегат, которые должны были войти в состав флота до 2020 года, в настоящее время заказчику переданы лишь восемь единиц, и к концу 2020 года их будет максимум 14. Полностью сорваны планы обновления десантных сил флота — из шести запланированных БДК проекта 11711 флот пока не получил ни одного и максимум получит две единицы, а строительство отечественных универсальных десантных кораблей взамен не полученных в связи с украинским кризисом «Мистралей» перенесено на новую программу. При этом, учитывая нагрузку, которую несут остающиеся в строю корабли советской постройки в рамках «Сирийского экспресса», данный провал чреват быстрым сокращением и без того небольших десантных возможностей флота в ближайшие годы.

Планы строительства крупных боевых единиц — эсминцев проекта «Лидер» — также отложены в долгий ящик, неясна и ситуация с возможной постройкой авианосца.

Без ремонта

Как крайне неудовлетворительные можно оценить итоги завершающейся ГПВ в части модернизации боевых единиц советской постройки. С опозданием на несколько лет начат ремонт единственного российского авианосца «Адмирал Кузнецов», при этом состояние отечественной судостроительной промышленности заставляет опасаться серьезного срыва сроков, подобно тому, как это произошло с атомным ракетным крейсером «Адмирал Нахимов», который первоначально предполагалось вернуть флоту в 2012 году, но в итоге работы по факту были начаты лишь в 2015-м и возможная дата завершения ремонта уехала вправо на 2021 год.

По факту из крупных кораблей флота в этом десятилетии средний ремонт с модернизацией успешно прошел только ракетный крейсер «Маршал Устинов», при этом исходно планировавшийся на три года процесс растянулся на пять с лишним лет, а модернизация, если не считать радиоэлектронного оборудования, оказалась довольно ограниченной — ПКР П-500 «Базальт» заменили на усовершенствованные (но тоже еще советской разработки) П-1000 «Вулкан», в то время как другие системы вооружения крейсера остались прежними.

На следующее десятилетие сдвинулась и программа модернизации больших противолодочных кораблей проекта 1155, а от планов хотя бы частичного восстановления группировки эсминцев проекта 956 военное ведомство в итоге отказалось в принципе.

Схожие проблемы можно отметить и в программе модернизации многоцелевых АПЛ: из шести субмарин проекта 971, которые предполагалось провести через ремонт и модернизацию в рамках новой ГПВ, этот процесс пока не завершился ни на одной из лодок, также как и на атомных подводных крейсерах — носителях крылатых ракет проекта 949А «Антей». При этом на усовершенствование «Антеев» возлагаются особые надежды — после модернизации эти лодки будут нести по 72 крылатые ракеты комплексов «Оникс»/«Калибр», что резко повысит их возможности и расширит круг выполняемых задач по сравнению с исходным арсеналом из 24 тяжелых противокорабельных ракет П-700 комплекса «Гранит».

Планомерный срыв сроков не только заставляет усомниться в перспективах восстановления готовности ранее построенных кораблей, но и внушает беспокойство за судьбу строящихся новых боевых единиц, когда ремонт и модернизация потребуются уже для них.

В целом ситуацию в отечественном кораблестроении можно считать наиболее критичной в оборонке вообще. По количеству сорванных программ с ней может соперничать разве что космическая отрасль, имея в виду как ее военную, так и гражданскую часть. К сожалению, обстановка в промышленности не внушает оптимизма — за исключением отдельных производств кооперация находится в кризисе, что приводит к затягиванию сроков в подавляющем большинстве программ, от строительства новых кораблей противоминной обороны до атомных ледоколов.

За свою часть проблем ответственна и «сторона заказчика» — зачастую неадекватные формулировки технических заданий, порочная практика пересмотра ТЗ уже в ходе строительства, недостаточное внимание к состоянию кооперации с перекладыванием ответственности на головного исполнителя приводят к проблемам на каждом этапе работ — от подготовки контракта до сдачи нового/отремонтированного корабля флоту.

Говорить о готовых решениях здесь не приходится, но очевидно, что они должны быть комплексными, затрагивать как планирование, так и реализацию. В первом случае очевидно необходимо уменьшение числа заказываемых/строящихся проектов, с упором на строительство оставшихся возможно более крупными сериями, во втором — ускоренная модернизация основных судостроительных промышленных центров, темпы и объемы которой также заметно отстают от анонсировавшихся.

В конечном счете проблема упирается в оценку роли ВМФ в российской военной машине в целом уже руководством страны. Прошлогодний указ Владимира Путина «Об утверждении основ государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2030 года» внушает определенный оптимизм в этом отношении, но времени для его воплощения остается не так много.