«Позывной Батюшка»: иерей Роман Заяц рассказал, как «словом Божьим» помогает военным на фронте

Священнослужители принимают активное участие в спецоперации — они работают в подразделениях и оказывают духовную помощь российским бойцам. Об особенностях работы представителей церкви в зоне СВО в интервью «ПолитЭксперту» рассказал иерей Роман Заяц.

Священнослужители являются полноценными участниками спецоперации.

С тем лишь отличием, что в зоне СВО они работают как гражданский персонал, поскольку не применяют оружие, а поддерживают бойцов морально — «словом Божьим». Начальник управления по взаимодействию с религиозными объединениями Главного военно-политического управления Вооруженных сил РФ Олег Веселков в январе 2023 года заявлял, что к российским подразделениям приставлено более 300 представителей церкви.

Чиновник отмечал — российское МО даже внедрило меры соцзащиты священнослужителей, работающих в зоне СВО. Так, Минобороны рекомендует командирам заключать краткосрочные контракты с представителями церкви для официальной работы при подразделениях. Такой шаг позволяет выплачивать заработную плату и обеспечивать посланников церкви социальными гарантиями, а также льготами.

Священники не остались в стороне от происходящего и идут на фронт, чтобы поддерживать солдат. Риски попасть под обстрел не мешают им исполнять долг перед родиной.

Об обязанностях церковнослужителей в зоне СВО и поддержке бойцов в интервью «ПолитЭксперту» рассказал священник 287 ОМСБ имени Александра Пересвета, иерей Роман Заяц. Он является автором блога в социальной сети «ВКонтакте» — группа называется «Позывной Батюшка».

Из личного архива иерея Роман Зайца

ПЭ: Бывали ли вы на передовой?

Да, трижды с бригадой «Пятнашка». Находился там по несколько дней за одну поездку — четыре-пять суток за раз, прямо на самом «передке». На линии боевого соприкосновения в 200 метрах от противника. Потом возвращался в тыл. Также служил на передовых позициях 287 батальона имени Александра Пересвета.

Священники в войсках очень нужны, а иногда и жизненно необходимы. Именно на «передке» в общем-то им находиться не нужно, потому что во время боя служитель церкви становится обузой для бойцов — его просят спрятаться в укрытие, пригнуться.

ПЭ: Каковы были ваши обязанности?

Самая главная роль — духовное окормление (наставление) бойцов. Кого-то поддержать, кого-то утешить. На фронте, в условиях постоянных боевых действий, солдатам тяжело не только физически, но и морально. Дело в том, что во время вооруженного конфликта человек вынужден нарушать Божьи заповеди.

Но защита страны, семьи — священный долг каждого мужчины. Поэтому священник должен подсказать, как все происходящее правильно истолковать, где-то напутствовать, где-то просто привести цитаты святых отцов. Но и, конечно, принять исповедь, провести причастие.

Приходилось и в карауле стоять, особенно по ночам. Дежурил, чтобы ребята отдохнули. Но стоит подчеркнуть, что в карауле я стоял без оружия. Задача была, если что, заметить опасность и разбудить бойцов.

ПЭ: Много ли священнослужителей находится на передовой? Их распределение по подразделениям как-то регулируется или они добровольно едут на фронт поддерживать бойцов?

Священников, которые находятся в зоне СВО, можно разделить на три группы. Первая — те, кто еще до спецоперации работал в составе Министерства обороны России. То есть военные священники — капелланы.

Обычно такие люди приставлены к бригадам или полкам, дивизиям. Есть батюшки, которые даже имеют должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими. Они окормляют бойцов, участвуют в учениях.

Вторая группа — священники-добровольцы. Я как раз такой. Изначально сам приехал в бригаду «Пятнашка». Четыре месяца с ребятами жил в одних «кубриках» — помещениях, в которых размещены солдаты. Вместе ездили на боевые задачи. Священников-добровольцев не очень много.

Третья группа — священники, которые прибывают в подразделения как волонтеры. Направление их работы — помощь солдатам. Они приезжают с гуманитарными конвоями.

За время пребывания в зоне СВО священники стараются бойцов окропить, покрестить, «маслицем помазать». Привозят крестики, молитвословы. Ухаживают за ранеными в больницах.

Есть батюшки, которые создают братства, сестричества. Они прибывают в зону СВО со своими прихожанами, трудятся на местах. Тогда батюшка выступает одновременно и как священник, и как организатор поездки.

Все представители церкви для поездки в зону СВО проходят через Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами РФ. Обычно срок службы священников в войсках ограничен периодом от трех дней до трех месяцев.

Из личного архива иерея Роман Зайца

ПЭ: Часто ли бойцы обращаются к вам за помощью, советом? Исповедуются ли они?

Есть бойцы воцерковленные. Для них ежедневные молитвы, исповеди и причастия — часть жизни. Особенно ответственно к этим практикам они относятся во время боевых действий, поскольку понимают — есть только сегодня, больше нельзя сказать, как в гражданской жизни: «Ой, в воскресенье схожу в церковь. Или в другой день до нее дойду».

На фронте завтрашнего дня может и не быть, поэтому когда в подразделениях появляюсь я, воцерковленные ребята стараются в тот же день исповедаться. Если у меня есть с собой запасные Святые Дары, я их сразу и причащаю. По той же самой причине — завтрашний день нам никто не обещал.

Есть верующие, но не воцерковленные бойцы. Они обращаются ко мне за советом. Спрашивают, как помянуть погибшего друга, просят объяснить, что является грехом, а что нет.

Есть бойцы неверующие, но крещенные. Они относятся ко мне без привязанности, но с уважением. Все мы разные, поэтому я их понимаю.

Из личного архива иерея Роман Зайца

ПЭ: Много ли верующих среди бойцов? Есть ли солдаты, которые в зоне СВО пришли к вере?

Я лично крестил, наверное, человек 15. И в бригаде «Пятнашка», и в свое время в батальонах Народной милиции ДНР. Внутри этих людей вера была, но они откладывали крещение на потом.

Все-таки с Богом жить легче. Все трудности боевых действий и другие опасности проще преодолевать с Иисусом Христом. Поэтому многие бойцы стремятся покреститься, если не сделали этого в детстве.

Был случай, когда к православию пришел даже ярый язычник. Это произошло в бригаде «Пятнашка».

Я приехал в Донецк в начале июня 2022 года. Практически с самого начала пытался уговорить язычника принять христианство, но он сильно сопротивлялся. Однако потом, в один во истину прекрасный день, в декабре 2022 года, перед штурмом, в который отправляли «Пятнашку», он сам попросил его покрестить. Говорит, проснулся с мыслью, что надо стать христианином.

Боец принял святое Крещение с именем Сергий. Татуировки, конечно, никуда не делись, но он стал человеком верующим, поскольку я его причастил. Сейчас он полноправный член Церкви Христовой.

Есть на фронте и мусульмане, но с ними мы о вере не спорим, поскольку отстаиваем общие ценности, которые Господь дал людям. Что семья — это мужчина и женщина. Что женщина должна рожать детей. Что мужчина должен защищать отечество.

Христиане с мусульманами плечом к плечу сражаются против ценностей, которые России пытается навязать сатанинский Запад. Против содомии, ЛГБТ и прочих извращений. Запад хочет духовно искалечить наших детей, мы с мусульманами этому вместе сопротивляемся.

Когда они при мне говорят «Аллаху Акбар», я спрашиваю, знают ли они, как переводится эта фраза. Они отвечают: «Да, "Бог — велик"». Я с ними соглашаюсь, говорю: «Да, с вами и не поспоришь». Кто будет спорить с тем, что Бог велик?

Из личного архива иерея Роман Зайца

ПЭ: Как вы относитесь к спецоперации?

Донбасс и вся остальная Россия эту спецоперацию ждали восемь лет. Но сначала мне не совсем были понятны цели СВО. Сейчас они начинают проявляться отчетливее.

Я начал активно поддерживать спецоперацию примерно через месяц после ее начала. В Донецке нахожусь уже больше 11 месяцев.

Мне кажется, Россия не была информационно готова к боевым действиям. Необходимо было подводить общество к такому событию, продвигать конкретные идеалы, проводить информационную работу.

Мне как православному священнослужителю кажется, что первая цель СВО — защита нашей веры. Думаю об этом, глядя на захваты храмов на Украине и запрет православной церкви.

Вторая — физическое уничтожение нацизма. Здесь важно подчеркнуть: уничтожение не рядовых нацистов, а именно нацизма и его верховных идеологов.

В Великую Отечественную войну, пока Берлин не выжгли до кирпичей, дух расового превосходства над каждым немцем витал в воздухе. Давайте вспомним, что произошло в XXI веке. Немцы до начала спецоперации очень переживали за то, что натворили при Гитлере. Они каялись, не хотели допустить повторения случившегося.

Но американцы с 24 февраля 2022 года заставляют мир потихоньку принимать нацизм как нечто должное. Особенно на Украине. Поэтому, думаю, физическое уничтожение идеи расового превосходства, нацистских идеологов и военных преступников, не просто солдат, и есть одна из целей СВО. О рядовых бойцах ВСУ мы при этом не говорим — они обычные люди, которые поверили своим правителям.

Нужно наказывать тех нацистов, которые воюют за свои заблуждения. Тех, для кого все русские — и старики, и женщины, и дети — это враги, которых они пытаются уничтожить любой ценой.

Некоторые особо идейные украинские нацисты хотят русских не только уничтожить. Мне во время службы наши солдаты рассказывали страшные истории, когда нацисты из запрещенной в России террористической организации «Азов»✱ насиловали маленьких детей четырех-пяти лет.

Я трижды был в колониях для военнопленных. Те же «азовцы» там разделены на простых бойцов, и на военных преступников, чья вина установлена, доказательства собраны. Только один из десятка военных преступников, с которыми я общался, раскаивается в содеянном. Казнить палачей нужно однозначно, но только по решению суда.

России нужно не повторить ошибку экс-главы СССР Никиты Хрущева, который в 1955 году выпустил на свободу по амнистии десятки тысяч бандеровцев. Они привели Украину к тому виду, который сейчас есть.

Эти люди полезли и в церковь, и во власть, и в партию. В результате мы получили на Украине то, что есть сейчас — нацистское государство.

Те цели, которые я озвучил, это мое видение СВО. Но, конечно, все задачи проговорены президентом России Владимиром Путиным.